Analysis of information sources in references of the Wikipedia article "Falsification of history in Azerbaijan" in English language version.
The extremely limited nature of the originally available Albanian epigraphic remains was such that it was possible also, for example, to decipher and read the Mingechaur inscription on the pedestal as Azerbaijanian (i.e., Turkic) (Mustafaev 1990: 23–25), an unsuccessful attempt, like numerous others, to demonstrate a long-standing Turkic ethnic and linguistic affiliation with such eastern Caucasian tribes as the Albanians, the Gargars, and the Udins (see Gadjiev 1997:25–27). Such falsifications, pseudoscientific discoveries, and conclusions are not only formidably shortsighted but also rather dangerous, especially for the development of interethnic and international relations in multiethnic Dagestan and the Caucasus.
{{cite book}}: CS1 maint: others (link)...волюнтаризм в изучении древности, фальсификация самого понятия историзма, будучи уже результатом нездоровых тенденций, не могут быть охарактеризованы иначе, как попытка обмануть собственный народ, внушить ему недостойные идеи, настроить на неверные решения.
Мамедова приводит этот фрагмент по русскому переводу: «Предприняли мы это дело в 633 году армянского летосчисления: вычтя цикл (в 532 года), будет 101 год по календарю, который называется (у нас) Малым календарём, а по греческому летосчислению—в 405 году (то есть 1184 г.)...» (с. 24—25). Как видим, в оригинале нет взятого в переводе в скобки местоимения «у нас». Его добавил переводчик Судебника на русский язык А. Паповян, чтобы прояснить текст. И вот этих отсутствующих в оригинале слов Мамедовой оказывается достаточно, чтобы написать: «Итак „у нас"—у албан существовал даже свой метод летосчисления в отличие от армянской эры—Малый календарь...».
При этом 3. Буниятов ссылается на книгу М. Орманяна «Армянская церковь» (Москва, 1913), с. 45 и 118, хотя на указанных страницах книги нет даже намёка на это. Эти слова принадлежат самому 3. Буниятову (с. 97) и вторично на с. 99—100, когда он приходит к выводу, что причину исчезновения агванской письменности «надо искать в антиалбанской политике григорианского католикоса, узурпировавшего в итоге все права албанской церкви». Иного мнения о причине исчезновения агванской письменности придерживается цитируемый 3. Буниятовым академик А. Шанидзе, говоря: «Письменность эта продолжала... существовать и после покорения страны арабами в VII веке, в период постепенного перехода албанцев в мусульманство и их денационализации, усилившейся с X века и принявшей угрожающие размеры в монгольскую эпоху». См. цитируемую 3. Буниятовым (на с. 99) работу А. Шанидзе «Новооткрытый алфавит Кавказских албанцев и его значение для науки», стр. 3. Вот вам четкий ответ А. Шанидзе на вопрос о причине исчезновения агванской письменности.
«То, что в „Судебник" без всякой системы и руководящей нити вошли,— читаем дальше,— наряду с законами Восточной Римской империи, албанские законы, „Законы Моисея" и армянские народные обычаи, вовсе не подтверждает принадлежность его к документам армянского права».
Эта цитата с приведенными в кавычках словами «законы Моисея» отсылает читателя к переводу «Истории» Киракоса Гандзакеци (см. Примеч. 590, Т- И. Тер-Григоряна, стр. 260).
Чтобы ясно представить себе научно-исследовательские методы З. Буниятова и неряшливое отношение к редакторской работе 3. Ямпольского, нам хотелось бы воочию познакомиться с той нелепостью, куда отсылают они читателя, выяснить, достаточно ли научны основания, за которые они так энергично цепляются.
Т. Тер-Григорян, научный сотрудник Института истории АН Аз. ССР, на которого опираются 3. Буниятов и 3. Ямпольский, пишет: «В состав „Судебника" без всякой системы и руководящей нити вошли, кроме законов Восточной Римской империи, албанские и армянские народные обычаи, церковные каноны, „законы Моисея"» (курсив наш—К. М.-О.).
Внимательный читатель без труда заметит, как произвольно обращаются автор и редактор его с источниками, как они жонглируют для обоснования своей лженаучной концепции.
Что же им удалось «научно» обосновать? Они лишь переставили одни обороты, другие—разъединили, словечка два заменили или поместили в кавычах. В результате получился новый текст-конгломерат с тенденцией отрицания армянского происхождения «Судебника».
Нетрудно заметить, что 3. Буниятов, «переработал» первоисточник. Искажая ясные и четкие сведения историка, он создаёт компилятивный текст, заключает его в кавычки и со спокойной совестью отсылает читателей к соответствующей странице русского перевода, не забывая даже указать на страницу английского перевода. Это уже, как говорится, своеобразный «новаторский» подход к первоисточнику, авторское право на который, бесспорно, принадлежит 3. Буниятову.
Разумеется, мы вовсе не считаем, что никто не вправе усомниться в правильности того или другого сведения древних историков. Но в таких случаях добросовестный исследователь обязан ознакомиться со всеми первоисточниками и ещё раз проверить все сообщения о событии, вызвавшем его сомнения, уметь отделить главное от второстепенного и только после этого критическим анализом источников подкрепить свои новые выводы. Однако, как видим, эти элементарные правила, обязательные в любом научном труде, вовсе не касаются 3. Буниятова.
Сосредоточив все своё внимание на выстроенном им самим отрывке Истории Мовсеса Каганкатваци и умышленно умалчивая: о других многочисленных свидетельствах как армянских, так и других авторов, 3. Буниятов старается навязать читателю свою версию о том, будто сожжение армянских князей и вельмож арабскими завоевателями в 705 г. имело место не в современном городе Нахичеване на Араксе, а где-то в ином месте. Далее, с целью придания некоторой правдоподобности своим словам, он обрывает повествование историка и сразу же после упоминания о сожжении армянских князей в Нахичеване ставит точку. Между тем, в тексте историк продолжает свой рассказ о сожжении князей «и в местечке Храм». 3. Буниятов делает это совершенно сознательно. Из текста он выбрасывает два весьма важных упоминания, чтобы затем на искаженных строках построить свою версию о другом Нахичеване. Так, из свидетельства Мовсеса Каганкатваци он пропускает слово «город», весьма определенно характеризующее Нахичеван, и упоминание о местечке Храм. Цель этой «операции» ясна. Из нескольких Нахичеванов, находящихся в Армении (в районе Кагызмана в Карсской области, в окрестностях города Ани и в Карабахе, близ города Шуши), с древних времен «городом» назывался только лишь Нахичеван на Араксе. Опуская термин «город» из сообщения историка, 3. Буниятов оправдывает свои поиски другого Нахичевана. Для Буниятова серьезной помехой явилось и «местечко Храм», которое также изымается им из контекста. Местечко Храм, к счастью, существует и по сей день, недалеко от современного Нахичевана, а ныне именуется азербайджанцами Неграм (Նեհրամ).
Таким образом, лишив читателя возможности точной локализации Нахичевана с помощью находящегося невдалеке от него местечка (աւան) Храм. 3. Буниятов начинает искать другой Нахичеван и, хотя у него имелись большие возможности выбрать даже Нахичеван на Дону, он все же скромно останавливается на небольшом селении Нахичеван в районе Кагызмана, к которому поспешно прикрепляет термин «город». Вот что он заявляет со всего безапелляционностью: «Таким образом ясно, что описываемые в источниках действия арабского полководца—разгром византино-армянских войск, пленение армянских князей и сожжение их в храме Нахичевана—все это никакого отношения к Нахичевану—на Араксе не имеет».
3. Буниятов полагает, что искажением Мовсеса Каганкатваци и нехитрой фальсификацией нехитрых эпизодов истории он вполне достигает искомой цели.
Об этом недвусмысленно сообщает персоязычный аноним XIII в. в своем географическом сочинении «[Хачен] это область (вилайет) трудно доступная, среди гор и лесов; принадлежит к округам (а'мал) Аррана; там есть армяне...» (Н. Д. Миклухо-Маклай, Географическое сочинение XIII в. на персидском языке («Учёные записки Института востоковедения», IX, 1954, стр. 204); Я. Геюшев цитирует это сообщение из вторых рук, притом недобросовестно, опуская то, что ему не подходит.
The young Azeri's seemingly innocuous, abstract archaeological paper was a deliberate political provocation: all the crosses on today's territory of Azerbaijan, including significantly Nagorno-Karabagh and Nakhichevan, were defined as Albanian, a people who in turn were seen as the direct ancestors of today's Azeris. // The rest, as they say, is history. The Armenian archaeologists were upset and threatened to walk out en bloc. Protests were filed, and even Russian scholars from Leningrad objected to this blatantly political appropriation, posing as scholarship. [...] // Thus, minimally, two points must be made. Patently false cultural origin myths are not always harmless.
In the Republic of Azerbaijan, the long Soviet practice of historic falsification has left a legacy which has distorted both the views of many Azerbaijanis of Iran and the true nature of their cultural, ethnic and historic connections. The following are some examples of this process of falsification, which, incidentally, in the last few years, has been picked up and given new credence by a number of Western commentators. Several myths with significant policy implications shape the Azerbaijanis' views of their country, its origins, and its relations to Iran.
Floor and Javadi – Iranianists, authors of numerous articles in an authoritative encyclopedia Iranica[usurped]This certainly is the case with Zia Bunyatov, who has made an incomplete and defective Russian translation of Bakikhanov's text. Not only has he not translated any of the poems in the text, but he does not even mention that he has not done so, while he does not translate certain other prose parts of the text without indicating this and why. This is in particular disturbing because he suppresses, for example, the mention of territory inhabited by Armenians, thus not only falsifying history, but also not respecting Bakikhanov's dictum that a historian should write without prejudice, whether religious, ethnic, political or otherwise. [...] Guilistam-i Iram translated with commentary by Ziya M. Bunyatov (Baku. 1991), p.11, where the translator has deleted the words 'and Armenia' from the text, which shows, as indicated in the introduction, that his translation should be used with circumspection, because this is not the only example of omissions from Bakikhanov's text.
Таким образом, определение орнаментики хачкаров из Нораванка как азербайджанской просто неверно, если не сказать фальшиво. Непонятно, зачем понадобилось авторам искажать смысловое и художественное содержание и происхождение армянского средневекового декоративного искусства, легко и бездумно «присоединяя» его то к уже не существовавшему в то время искусству Албании (а в понимании авторов—к искусству Азербайджана), то непосредственно к искусству Азербайджана.
Отмечая в качестве азербайджанской щедрости «добровольный» отказ Азербайджанской Демократической Республики в 1918 г. от «Иреванской области» в пользу Армении, Алиев называл территорию современной Армении азербайджанской землёй и призывал историков «создавать обоснованные документы» и «доказывать принадлежность Азербайджану земель, где ныне расположена Армения» (Алиев, 1999а; 19996).
Таким образом, празднование юбилея Нахичевани стало хорошим поводом для переписывания истории Закавказья не только с одобрения, но даже по поручению президента Азербайджана.
Таким образом, определение орнаментики хачкаров из Нораванка как азербайджанской просто неверно, если не сказать фальшиво. Непонятно, зачем понадобилось авторам искажать смысловое и художественное содержание и происхождение армянского средневекового декоративного искусства, легко и бездумно «присоединяя» его то к уже не существовавшему в то время искусству Албании (а в понимании авторов—к искусству Азербайджана), то непосредственно к искусству Азербайджана.