Analysis of information sources in references of the Wikipedia article "Муджиреддин Бейлагани" in Russian language version.
Опытный царедворец Абу-л-Ала и предложил в духе политического поветрия молодому собрату тот созвучный прежнему псевдоним, под которым он ныне известен всему миру, — Хакани (царственный), а вместе с тем и руку любимой дочери. Он же ввел Хакани во дворец ширванского шаха Манучехра II, откуда, как говорится, не прошло и дня, сам был вытеснен неуживчивым зятем. Через несколько лет подобно же с Хакани поступит его ученик, Муджиреддин Бейлагани, но участь Хакани будет куда тяжелее участи его учителя.
Рядом с Хакани творили несколько замечательных лирических поэтов, в частности, один из его учеников
Муджиреддин Бейлагани, который, вознеся свой талант до небес, смиренно заключил, что, «коли несколько колосьев на току у Хакани // Соберу я, стихотворец, — буду счастлив, видит Бог!» В этих словах нет самоуничижения. Бейлагани не отличался скромностью, из-за чего Хакани лишился придворной карьеры. Быть может, ученик устыдился и молвил истину, смысл которой в том, что Хакани слишком яркое солн-
це, чтобы в его лучах был заметен какой-нибудь другой источник света. Что же касается большинства его современников, то тот же Бейлагани назвал их пустозвонами.
It is noteworthy, however, that in the period under discussion, the Caucasus region was entertaining a unique mixture of ethnic cultures. Ḵāqāni’s mother was a Nestorian Christian, Mojir Baylqāni’s mother was an Armenian, and Neẓāmi’s mother was a Kurd.
Опытный царедворец Абу-л-Ала и предложил в духе политического поветрия молодому собрату тот созвучный прежнему псевдоним, под которым он ныне известен всему миру, — Хакани (царственный), а вместе с тем и руку любимой дочери. Он же ввел Хакани во дворец ширванского шаха Манучехра II, откуда, как говорится, не прошло и дня, сам был вытеснен неуживчивым зятем. Через несколько лет подобно же с Хакани поступит его ученик, Муджиреддин Бейлагани, но участь Хакани будет куда тяжелее участи его учителя.
Рядом с Хакани творили несколько замечательных лирических поэтов, в частности, один из его учеников
Муджиреддин Бейлагани, который, вознеся свой талант до небес, смиренно заключил, что, «коли несколько колосьев на току у Хакани // Соберу я, стихотворец, — буду счастлив, видит Бог!» В этих словах нет самоуничижения. Бейлагани не отличался скромностью, из-за чего Хакани лишился придворной карьеры. Быть может, ученик устыдился и молвил истину, смысл которой в том, что Хакани слишком яркое солн-
це, чтобы в его лучах был заметен какой-нибудь другой источник света. Что же касается большинства его современников, то тот же Бейлагани назвал их пустозвонами.
