«Such possession of supernatural wisdom is still imputed by the natives of the Orkney and Zetland Islands to the people called Drows, being a corruption of duergar or dwarfs, and who may, in most other respects, be identified with the Caledonian fairies. Lucas Jacobson Debes, who dates his description of Ferro from his Pathos, in Thorshaven, March 12, 1670, dedicates a long chapter to the spectres who disturbed his congregation, and sometimes carried off his hearers. The actors in these disturbances he states to be the Skow, or Biergen-Trold — i.e., the spirits of the woods and mountains, sometimes called subterranean people, and adds, they appeared in deep caverns and among horrid rocks; as also, that they haunted the places where murders or other deeds of mortal sin had been acted. They appear to have been the genuine northern dwarfs, or Trows, another pronunciation of Trollds, and are considered by the reverend author as something very little better than actual fiends.», Scott, Walter.Letter IV // Letters on demonology and witchcraft. — 1830. — С. 111-112.
«Whereas myths and legends sometimes end tragically, such as with Baldar’s death or Sigurd’s death, fairy tales always reward the deserving and punish the transgressors. The happy ending, which affirms the moral propriety of the universe, is a clear and definite characteristic of the fairy tale genre. Not only do Snow White, Cinderella, the soldier in „The Blue Light“, and the young hero of „The Devil with the Three Golden Hairs“ win their respective mates and hearts' desires (castles and kingdoms), their evil adversaries are consistently punished, either as the result of social justice (a court of law passing sentence on them) or as a result of cosmic justice (nature or the supernatural realm imposing some penalty, as, for example, when the birds peck out the stepsisters' eyes in „Cinderella“)… Thus the fairy tale functions to instruct the young about who they are, how they relate to others, and what they should know of the world.» — Jones, Steven Swann.The Folklore Origln and the Definition of the Fairy Tale // The Fairy Tale: The Magic Mirror of Imagination. — 1995. — С. 17.
«The small demons that became the witches' familiars of the later Middle Ages were originally dwarves, trolls, fairies, elves, kobolds, or the fertility spirits called Green Men, any of whom could be either frightening or funny. The dwarves were spirits of darkness and the underworld and were often equated with ghosts or other malignant spirits. The elves were originally spirits of light and goodness. Tolkien’s „Lord of the Rings“ recently restored the high elves to their rightful place, throughout the Middle Ages they were usually confused with lesser and more mischievous spirits such as the Scottish brownies.» — Russell, Jeffrey[англ.].The Transformation of Paganism // Witchcraft in the Middle Ages. — 1972. — С. 52.
«In European traditions, oral and literary, supernatural beings tended to diminish (in size and significance) from the sixteenth century onwards, reflecting a general reassessment of such traditions as superstitions and/or fantasies — a trend epitomized by Shakespeare’s „A Midsummer Night’s Dream“. By the nineteenth century in England, the word elf had largely been superseded by the French loan fairy, and was likewise being displaced in much of Scandinavia by terms/beings like the nisse (Denmark) and tomte (Sweden).» — Ed. by prof. Jeffrey Weinstock.Elf // The Ashgate Encyclopedia of Literary and Cinematic Monsters. — 2014. — С. 210.
cf.ac.uk
orca.cf.ac.uk
""In Tolkien’s meaning, a Dark-elf is any Elf who has not been to Aman in the time of the Two Trees and been blessed by their light. …"Those Elves the Calaquendi call the Umanyar, since they came never to the land of Aman and the Blessed Realm; but the Umanyar and the Avari alike they called the Moriquendi, Elves of the Darkness, for they never beheld the Light that was before the Sun and Moon"… "" — Bergman, Jenni.Chapter 9: Illuminating the Dark-elf // The significant other: a literary history of elves. — 2011. — С. 142—156. (pdfАрхивная копия от 16 марта 2016 на Wayback Machine)
«Вкратце можно сказать, что главные проступки, караемые эльфами — это неуместное любопытство, нечестность, нечистоплотность, дурной характер и дурные манеры.» — Проступки, порицаемые эльфамиАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.Faults condemned by the Fairies // An Encyclopedia of Faires. — 1976. — С. 168.
«Английские эльфы в самом деле имеют свой кодекс поведения, следования которому они требуют от смертных, встречая тех. Доброта, вежливость, открытость и честность необходимы для того, чтобы завоевать их расположение; они терпеть не могут скупердяев и нерях. Таковы качества, необходимые для общения между людьми и эльфами, и эти условия не были изобретены для назидательности… Важно также, имея дело с ними, говорить правду и держать своё слово, но… …это скорее не оттого, что они так благородны, но оттого, что они суть духи, и опасные; солгать черту, призраку или эльфу означает отдать себя в его власть, а лучше не отдаваться во власть даже самого хорошо расположенного к вам эльфа. Во французских же сказках эльфы, похоже, сделали своей главной заботой поддержание людской морали.» — ИнтервенцияАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.The Foreign Invasion // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 222—223.
«У эльфов наших Островов разный рост, разные привычки, свойства и обличья; и обитают они в разных местах, но в большинстве своем — высокие и низкорослые, добрые и вредные — они жили под землей. Зеленые Дети Ральфа Коггсхолльского вышли из Земли Святого Мартина, сумеречной страны под землей, где не бывает ни зноя, ни мороза. Ирландские Даойне Ши, которых считают умалившимися богами одной из самых первых рас ирландцев, живут в основном в полых холмах. Эванс Венц, собиравший эльфийские поверья в Уэльсе в начале этого века, нашел сказку о детстве Талиесина с подробным описанием подземной волшебной страны кельтов. Шотландских эльфов видят при определённых фазах луны внутри их холмов, которые на краткое время поднимаются на столбах, показывая их жилища. По рассказу Обри, одного вилтширского пастуха, что шел как-то на Хэк-Пен, завели под такой холм, и там он стал свидетелем праздника и слушал разнообразную музыку. В Оксфордшире видели, как эльфы уходят в нору под Царь-камнем в Роллрайт-Стоунз. Даже когда эльфы веселятся под луной на поверхности земли, часто считается, что они вышли из своего постоянного подземного жилища.» — Волшебные страныАрхивная копия от 6 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.The Fairy Realms // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 14—15.
«С великанами-ограми и людоедами положение могло быть несколько иным. Каннибализм почти определённо был известен на наших островах, как и в большинстве других частей света. Шайка каннибалов, как считается, обитала на Лоузе близ Данди ещё в XV в. История о „Великанах из Стоуи“ может рассказывать о банде разбойников. Оставалось лишь изменить силу и рост этих людоедов, чтобы превратить их в великанов, а традиция всегда готова гиперболизировать то, что для неё важно.» — Великаны, ведьмы и чудовищаАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.Giants, Hags and Monsters // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 77.
«Добрые и злые феи играют большую роль в сюжетных механизмах утонченной французской волшебной сказки. Они настолько очевидно искусственны, что мы склонны не тратить времени ни на тех, ни на других, а заявить, что в фольклоре добрый эльф — это эльф в добром расположении духа, а злой эльф — обиженный эльф. Это истинно в какой-то мере, но существует также определённая народная традиция доброжелательных и злобных эльфов, разного рода, которую нельзя отрицать.» — Эльфийская мораль: мотив двойственностиАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.Fairy Morality: The Double Strain // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 127.
«На самой заре Романтического Возрождения отношение к эльфам стало более серьёзным, но в то же самое время Томас Стотард ввел моду на эльфов с крыльями бабочек, которой иллюстраторы следуют до сих пор.» — Поэты: XVIII векАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.The Poets: The Eighteenth Century // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 195.
«В XVIII в. издание книг для детей сделалось по-настоящему выгодным предприятием. Прежде издавались лишь учебные пособия — „Детская Книга“ Кэкстона в первую очередь, грамматики же и учебники печатались с XVI века — как невероятно скучные, так и вполне живые и занимательные, такие, как „Французский Педагог“ Холлибэнда; но развлечения дети могли искать лишь в книгах, забавлявших простодушных взрослых — к историям, пересказанным в народных книжках и балладах. Они предназначались для развлечения, и не редактировались с назидательными целями; некоторые из них, такие, как „Ведьма из лесной страны“, были совершенно непедагогичны. Но когда авторы начали намеренно писать для детей, назидание стало их главной заботой, что зачастую имеет место и по сей день. Детская психология понималась плохо, а назидателям не терпелось получить результаты и превратить детей в маленьких взрослых так быстро, как только возможно. Если развлекательность и допускалась, то лишь затем, чтобы подсластить пилюлю. В целом для эльфов это было тяжелое время. Тщетно Стиль в 1709 г. указывал на моральную ценность популярных сказок. Эпоха принадлежала миссис Триммер и её школе, считавшим эльфов бессмысленной выдумкой.» — МоралистыАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.The Moralists // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 227—228.
thefreelibrary.com
«That Elizabethan fairy-literature portrayed a very different kind of fays — pleasing, picturesque and small — which has since changed the popular view of those creatures in English tradition. The French „Cabinet des Fees“ tradition brought by Perrault, Madame d’Aulnoy and others certainly had a strong influence on English literature, too, although some Elizabethan fairytales are older than they are. Shakespearean literature was revived in the late 18th century, and Romantic folklorists of that time made an effort to recover and preserve fairytales. Thus the Victorian culture of the succeeding century, which influenced Tolkien’s youth, was dominated by fairies in many aspects, specially in painting, theater, and Spiritualist literature. Those Victorian fays added a more pictorial, delicate and ethereal layer to the small, pleasing Elizabethan ones, leading to the current view of these beings.» — De Rosario Martinez, Helios.Fairy and Elves in Tolkien and traditional literature // Mythlore. — March 22, 2010.
«Вкратце можно сказать, что главные проступки, караемые эльфами — это неуместное любопытство, нечестность, нечистоплотность, дурной характер и дурные манеры.» — Проступки, порицаемые эльфамиАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.Faults condemned by the Fairies // An Encyclopedia of Faires. — 1976. — С. 168.
«Английские эльфы в самом деле имеют свой кодекс поведения, следования которому они требуют от смертных, встречая тех. Доброта, вежливость, открытость и честность необходимы для того, чтобы завоевать их расположение; они терпеть не могут скупердяев и нерях. Таковы качества, необходимые для общения между людьми и эльфами, и эти условия не были изобретены для назидательности… Важно также, имея дело с ними, говорить правду и держать своё слово, но… …это скорее не оттого, что они так благородны, но оттого, что они суть духи, и опасные; солгать черту, призраку или эльфу означает отдать себя в его власть, а лучше не отдаваться во власть даже самого хорошо расположенного к вам эльфа. Во французских же сказках эльфы, похоже, сделали своей главной заботой поддержание людской морали.» — ИнтервенцияАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.The Foreign Invasion // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 222—223.
«У эльфов наших Островов разный рост, разные привычки, свойства и обличья; и обитают они в разных местах, но в большинстве своем — высокие и низкорослые, добрые и вредные — они жили под землей. Зеленые Дети Ральфа Коггсхолльского вышли из Земли Святого Мартина, сумеречной страны под землей, где не бывает ни зноя, ни мороза. Ирландские Даойне Ши, которых считают умалившимися богами одной из самых первых рас ирландцев, живут в основном в полых холмах. Эванс Венц, собиравший эльфийские поверья в Уэльсе в начале этого века, нашел сказку о детстве Талиесина с подробным описанием подземной волшебной страны кельтов. Шотландских эльфов видят при определённых фазах луны внутри их холмов, которые на краткое время поднимаются на столбах, показывая их жилища. По рассказу Обри, одного вилтширского пастуха, что шел как-то на Хэк-Пен, завели под такой холм, и там он стал свидетелем праздника и слушал разнообразную музыку. В Оксфордшире видели, как эльфы уходят в нору под Царь-камнем в Роллрайт-Стоунз. Даже когда эльфы веселятся под луной на поверхности земли, часто считается, что они вышли из своего постоянного подземного жилища.» — Волшебные страныАрхивная копия от 6 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.The Fairy Realms // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 14—15.
«С великанами-ограми и людоедами положение могло быть несколько иным. Каннибализм почти определённо был известен на наших островах, как и в большинстве других частей света. Шайка каннибалов, как считается, обитала на Лоузе близ Данди ещё в XV в. История о „Великанах из Стоуи“ может рассказывать о банде разбойников. Оставалось лишь изменить силу и рост этих людоедов, чтобы превратить их в великанов, а традиция всегда готова гиперболизировать то, что для неё важно.» — Великаны, ведьмы и чудовищаАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.Giants, Hags and Monsters // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 77.
«Добрые и злые феи играют большую роль в сюжетных механизмах утонченной французской волшебной сказки. Они настолько очевидно искусственны, что мы склонны не тратить времени ни на тех, ни на других, а заявить, что в фольклоре добрый эльф — это эльф в добром расположении духа, а злой эльф — обиженный эльф. Это истинно в какой-то мере, но существует также определённая народная традиция доброжелательных и злобных эльфов, разного рода, которую нельзя отрицать.» — Эльфийская мораль: мотив двойственностиАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.Fairy Morality: The Double Strain // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 127.
«На самой заре Романтического Возрождения отношение к эльфам стало более серьёзным, но в то же самое время Томас Стотард ввел моду на эльфов с крыльями бабочек, которой иллюстраторы следуют до сих пор.» — Поэты: XVIII векАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.The Poets: The Eighteenth Century // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 195.
«В XVIII в. издание книг для детей сделалось по-настоящему выгодным предприятием. Прежде издавались лишь учебные пособия — „Детская Книга“ Кэкстона в первую очередь, грамматики же и учебники печатались с XVI века — как невероятно скучные, так и вполне живые и занимательные, такие, как „Французский Педагог“ Холлибэнда; но развлечения дети могли искать лишь в книгах, забавлявших простодушных взрослых — к историям, пересказанным в народных книжках и балладах. Они предназначались для развлечения, и не редактировались с назидательными целями; некоторые из них, такие, как „Ведьма из лесной страны“, были совершенно непедагогичны. Но когда авторы начали намеренно писать для детей, назидание стало их главной заботой, что зачастую имеет место и по сей день. Детская психология понималась плохо, а назидателям не терпелось получить результаты и превратить детей в маленьких взрослых так быстро, как только возможно. Если развлекательность и допускалась, то лишь затем, чтобы подсластить пилюлю. В целом для эльфов это было тяжелое время. Тщетно Стиль в 1709 г. указывал на моральную ценность популярных сказок. Эпоха принадлежала миссис Триммер и её школе, считавшим эльфов бессмысленной выдумкой.» — МоралистыАрхивная копия от 14 марта 2016 на Wayback Machine, Briggs, Katharine Mary.The Moralists // The Fairies in Tradition and Literature. — 2002. — С. 227—228.
""In Tolkien’s meaning, a Dark-elf is any Elf who has not been to Aman in the time of the Two Trees and been blessed by their light. …"Those Elves the Calaquendi call the Umanyar, since they came never to the land of Aman and the Blessed Realm; but the Umanyar and the Avari alike they called the Moriquendi, Elves of the Darkness, for they never beheld the Light that was before the Sun and Moon"… "" — Bergman, Jenni.Chapter 9: Illuminating the Dark-elf // The significant other: a literary history of elves. — 2011. — С. 142—156. (pdfАрхивная копия от 16 марта 2016 на Wayback Machine)
«The small demons that became the witches' familiars of the later Middle Ages were originally dwarves, trolls, fairies, elves, kobolds, or the fertility spirits called Green Men, any of whom could be either frightening or funny. The dwarves were spirits of darkness and the underworld and were often equated with ghosts or other malignant spirits. The elves were originally spirits of light and goodness. Tolkien’s „Lord of the Rings“ recently restored the high elves to their rightful place, throughout the Middle Ages they were usually confused with lesser and more mischievous spirits such as the Scottish brownies.» — Russell, Jeffrey[англ.].The Transformation of Paganism // Witchcraft in the Middle Ages. — 1972. — С. 52.
