У БичуринаАрхивная копия от 14 октября 2009 на Wayback Machine:
Возвышение и упадок следуют утром и вечером
Закон мира как плавающий пороет.
Блеск и славу поистине трудно сохранить,
Пруды и террасы сами собою изглаживаются
Ныне почести и богатства осеняют нас;
По окончании дела рассевается прелесть их.
Не вечно веселит чаша с вином;
Не продолжителен звук струны музыкальной.
Я была дочь царского семейства;
Скитаясь без приюта, зашла в кочевую орду.
В одно утро увидела свершение и разрушение.
Все, что имела, вдруг исчезло.
Так вообще все искони идет.
Не я одна служу примером превратности.
Песня царевны Чжао-гюнь
Трогает сердце выданной в отдаленность. Более известны в переложении Л. Н. ГумилёваАрхивная копия от 3 февраля 2009 на Wayback Machine:
Предшествует слава и почесть беде.
Ведь мира законы — трава на воде.
Во времени блеск и величье умрут,
Сравняются, сгладившись, башня и пруд.
Пусть ныне богатство и роскошь у нас,
Недолог всегда безмятежности час.
Не век опьяняет нас чаша вина,
Звенит и смолкает на лютне струна.
Я царскою дочерью прежде была,
А ныне в орду кочевую зашла,
Скитаясь без крова, и ночью одной
Восторг и отчаянье были со мной.
Превратность царит на земле искони,
Примеры ты встретишь, куда ни взгляни.
И песня, что пелась в былые года,
Изгнанницы сердце тревожит всегда
vostlit.info
У БичуринаАрхивная копия от 14 октября 2009 на Wayback Machine:
Возвышение и упадок следуют утром и вечером
Закон мира как плавающий пороет.
Блеск и славу поистине трудно сохранить,
Пруды и террасы сами собою изглаживаются
Ныне почести и богатства осеняют нас;
По окончании дела рассевается прелесть их.
Не вечно веселит чаша с вином;
Не продолжителен звук струны музыкальной.
Я была дочь царского семейства;
Скитаясь без приюта, зашла в кочевую орду.
В одно утро увидела свершение и разрушение.
Все, что имела, вдруг исчезло.
Так вообще все искони идет.
Не я одна служу примером превратности.
Песня царевны Чжао-гюнь
Трогает сердце выданной в отдаленность. Более известны в переложении Л. Н. ГумилёваАрхивная копия от 3 февраля 2009 на Wayback Machine:
Предшествует слава и почесть беде.
Ведь мира законы — трава на воде.
Во времени блеск и величье умрут,
Сравняются, сгладившись, башня и пруд.
Пусть ныне богатство и роскошь у нас,
Недолог всегда безмятежности час.
Не век опьяняет нас чаша вина,
Звенит и смолкает на лютне струна.
Я царскою дочерью прежде была,
А ныне в орду кочевую зашла,
Скитаясь без крова, и ночью одной
Восторг и отчаянье были со мной.
Превратность царит на земле искони,
Примеры ты встретишь, куда ни взгляни.
И песня, что пелась в былые года,
Изгнанницы сердце тревожит всегда
web.archive.org
У БичуринаАрхивная копия от 14 октября 2009 на Wayback Machine:
Возвышение и упадок следуют утром и вечером
Закон мира как плавающий пороет.
Блеск и славу поистине трудно сохранить,
Пруды и террасы сами собою изглаживаются
Ныне почести и богатства осеняют нас;
По окончании дела рассевается прелесть их.
Не вечно веселит чаша с вином;
Не продолжителен звук струны музыкальной.
Я была дочь царского семейства;
Скитаясь без приюта, зашла в кочевую орду.
В одно утро увидела свершение и разрушение.
Все, что имела, вдруг исчезло.
Так вообще все искони идет.
Не я одна служу примером превратности.
Песня царевны Чжао-гюнь
Трогает сердце выданной в отдаленность. Более известны в переложении Л. Н. ГумилёваАрхивная копия от 3 февраля 2009 на Wayback Machine:
Предшествует слава и почесть беде.
Ведь мира законы — трава на воде.
Во времени блеск и величье умрут,
Сравняются, сгладившись, башня и пруд.
Пусть ныне богатство и роскошь у нас,
Недолог всегда безмятежности час.
Не век опьяняет нас чаша вина,
Звенит и смолкает на лютне струна.
Я царскою дочерью прежде была,
А ныне в орду кочевую зашла,
Скитаясь без крова, и ночью одной
Восторг и отчаянье были со мной.
Превратность царит на земле искони,
Примеры ты встретишь, куда ни взгляни.
И песня, что пелась в былые года,
Изгнанницы сердце тревожит всегда
